АКТ ТРЕТИЙ. КАРТИНА ВТОРАЯ
- Подробности
- Родительская категория: Пьесы Булгакова
Ночь. Квартира ярко освещена. Шампанское. Цветы. Во всех комнатах идет пир.
При открытии занавеса звенит гитара, звенят бокалы.
Л и з а н ь к а (стоя на столе, поет под аккомпанемент Аметистова на
гитаре).
Отчего да почему да по какому случаю
Коммуниста я люблю, а беспартийных мучаю!
А м е т и с т о в. Эх, раз, еще раз!
Р о б б е р]
> Браво, Лизанька! Эх, раз!
П о э т ]
А м е т и с т о в (кричит хроматической гаммой). Делай! Ах-тах-тах-тах-тах!
Бурные взрывы хохота за сценой, звон битого стекла.
З о й к а (появляется в ослепительном туалете). Господа, кому угодно еще
шампанского?
Александр Тарасыч, не забывайте гостей.
А м е т и с т о в. Ни в коем случае я их забыть не могу. Клиент нашей фирмы
должен
чувствовать себя как на лоне природы. Херувим!
Распахивается занавес, показывается ниша, превращенная в курилыют с
китайским
бумажным фонарем. Виден К у р и л ь щ и к в качалке.
К у р и л ь щ и к (стонет). Нирванна...
Зойка исчезает.
Х е р у в и м (появляется из ниши. Он странен, великолепен). Сто?
А м е т и с т о в. Шампанского!
Херувим исчезает.
Л и з а н ь к а.
Я ли милую мою из могилы вырою,
Вырою, обмою...
А м е т и с т о в (с пафосом). И опять зарою!
Р о б б е р ] Эх, раз, еще раз! Лизанька, браво, браво!
П о э т ] (Аплодируют.)
Х е р у в и м подаст шампанское, исчезает и нишу, задергивает Курильщика.
Взрыв хохота за
сценой. Слышен глухой вопль Мертвого тела. Хохот Мымры, хохот Ивановой.
З о й к а (за сценой). Господа, что вы!
П о э т. Лизанька, Лизанька! Нет, у меня нет слов, чтобы выразить вам мой,
мой... Что я
хотел сказать... восторг. Вот книжка моих стихов. Прочтите. Вы поймете, что
у меня
вселенская душа.
А м е т и с т о в. Браво, браво!
Л и з а н ь к а (принимает книжку стихов). Мерси. (Засовывает книжку за
чулок.)
Р о б б е р. Лизанька, поцелуйте меня!
П о э т. Нет, меня!
Р о б б е р. Виноват, молодой человек. Виноват.
П о э т. Лизанька, неужели мои стихи не стоят поцелуя?
А м е т и с т о в. Пардон-пардон, кто же в этом сомневается?
Р о б б е р. Лизанька, долой поэта! Молодой человек, что вы прилипли?
П о э т. Простите, я имею такое же право, как и вы! (Явно пьян.)
А м е т и с т о в. Виноват, миль пардон. Лизанькин поцелуй такого сорта,
что спор
неизбежен. Если б я вам рассказал, какие люди добивались ее поцелуя...
Л и з а н ь к а (пьяна). И добились.
А м е т и с т о в. Пардон-пардон...
За сценой начинается фокс-трот под рояль. Слышно, как шаркают ногами -
танцуют.
Пардон-пардон. Я Лизаньку поцеловал однажды и после этого рыдал два месяца.
Ой!
Пардон.
Р о б б е р. Лизанька, я жду.
П о э т. А я? Да разве эта черствая душа в пенсне...
Р о б б е р. Молодой человек, полегче.
А м е т и с т о в (вскакивает на стол, зажигает над Лизонькой лампу,
придает Лизоньке
позу). Рынок невольниц в Алжире или Тунисе, по желанию почтенной публики.
Поцелуй
Лизаньки продается с аукциона! Основная цена пять... рублей.
Р о б б е р. Шесть.
А м е т и с т о в. Я принимаю вашу цену. Шесть - раз.
Л и з а н ь к а. Еще раз!
А м е т и с т о в. Шесть - два! (Стучит молотком.)
П о э т. Семь рублей.
А м е т и с т о в. У пианино - семь рублей. Благодарю вас, семь-раз.
Л и з а н ь к а. Еще много, много раз!
Р о б б е р. Восемь!
П о э т. Девять!
А м е т и с т о в. Благодарю вас. Девять.
Распахивается занавес, и из ниши выходит К у р и л ь щ и к.
К у р и л ь щ и к (смеется странным смехом). Десять.
А м е т и с т о в. Благодарю вас. В нише - десять.
К у р и л ь щ и к. Одиннадцать.
А м е т и с т о в. Вы восхищаете меня. Одиннадцать - раз. Одиннадцать-два.
Р о б б е р. Держу.
З о й к а (внезапно). Поцелуй Лизаньки за одиннадцать рублей! Я стыжусь за
вас, господа.
Тогда я даю пятнадцать.
А м е т и с т о в. Гран мерси*. Фирма бьет. Фирма не уступит.
Пятнадцать-раз,
пятнадцать - два.
* Grand merci.-Большое спасибо (фр.).
Зойка исчезает, нее время звучит фокс-трот за сценой.
Р о б б е р. Держу.
К у р и л ь щ и к. Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать,
двадцать, еще раз...
Л и з а н ь к а. Еще много, много раз...
А м е т и с т о в. Ниша ведет. В нише двадцать. В нише - два червонца -
раз, в нише два
червонца-два...
Р о б б е р. Уступаю.
А м е т и с т о в. Здесь уступают, ниша получает шанс. Я завидую вам. Два
червонца -
два...
П о э т. Лизанька, я вас теряю. Лиза, прочти книгу моих стихов.
А м е т и с т о в. Двадцать - три. Я поздравляю вас, счастливец.
К у р и л ь щ и к достает бумажник. Зойка появляется как из-под земли,
принимает два
червонца. Один из них протягивает Лизаньке, та прячст его в чулок.
К у р и л ь щ и к (поднимается на стол, тянется губами). Я не могу. Мой
златокудрый
Аполлон! (Скрывается в нише.) Дарю.
П о э т. Я понимаю этого человека. Лизанька, он подарил ваш поцелуй мне.
Р о б б е р. Объедочками питаетесь, молодой человек. (Уходит.)
А м е т и с т о в (философски). Пардон-пардон, не оскорбляйте фирмы.
(Исчезает.)
Фокс-трот за сценой принимает несколько дикий характер. Взрывы хохота.
Опять глухой
вопль Мертвого тела. Не разберешь, что он кричит. В фокс-троте вылетает И в
а н о в а с
Ф о к с т р о т ч и к о м.
Ф о к с т р о т ч и к (танцуя). Вы танцуете совершенно исключительно.
(Напевает.) Пам-пам
пам...
И в а н о в а. В вашем профиле есть что-то греческое.
Лизанька проносится в фокс-троте с Поэтом.
П о э т. Лизанька, в этом фокс-троте звучит что-то инфернальное. В нем
нарастающее
мученье без конца.
Л и з а н ь к а. Лам-ца-дрица-а-ца-ца...
Улетают.
М ы м р а (проносится в фокс-троте с Роббером). Вы, вероятно, страшно
страстный. Ах,
мужчины и пенсне меня волнуют!
Р о б б е р. Благодарю вас. (Уносится.)
М е р т в о е т е л о (выплывает с хриплым пением). Из-за острова на
стрежень, на
простор речной полны... Басы, полегче... Выплывают расписные - тенора, тише
-
Стеньки Разина челны...
Херувим входит из ниши.
М е р т в о е т е л о. Позвольте вас спросить, мадам.
Х е р у в и м. Я не мадама есте.
М е р т в о е т е л о. Что за черт! К кому ни ткнешься, все не мадам да не
мадам... а
сулили девочек.
Херувим исчезает
И за борт ее бросает в набежавшую волну... (Подходит к манекену.) Ага,
наконец-то дама.
Мадам, один тур. Улыбаетесь? Улыбайтесь, улыбайтесь, только смотрите, чтоб
вам потом
плакать не пришлось. Вы, может быть, думаете, что я пьян? Жестоко
ошибаетесь.
За сценой ликует фокс-трот
(Обнимает манекен за талию и танцует с ним.) Сколько вам лет, милочка?
Неужели?
Никогда бы не дал. Никогда в жизни нс держал в руках такой талии. (Танцует,
рыдая,
кричит тоскливо.) Долой присяжного поверенного Роббера, захватившего всех
дам! Уйди,
подлец! (Бросает манекен на диван.) Глаза б мои на тебя не смотрели.
А м е т и с т о в (внезапно). Пардон-пардон. Чего же вы расстроились,
почтенный Иван
Васильевич? Что вы, что вы? Чего вам не хватает в жизни?
М е р т в о е т е л о. Погоди, погоди! Вот придут наши, я вас всех
перевешаю. (Поет
уныло.) Пароход идет прямо к пристани, будем рыб мы кормить коммунист...
А м е т и с т о в. Неудобно, неудобно, Иван Васильевич. Позвольте, я вам
нашатырного
спирта накапаю.
М е р т в о е т е л о. Так, так. Новое оскорбление. Все пьют шампанское, а
мне
нашатырного спирту!
А м е т и с т о в. Пардон-пардон, Иван Васильевич. Вы переутомились.
Р о б б е р. Боже мои, Иван Васильевич! Нарезался как зонтик. Ну как тебе
не стыдно!
Ну, ты подумай. Где ты? В "Новой Баварии", что ли? Ты посмотри, какие
женщины!
М е р т в о е т е л о. Да, спасибо. (Указывает на манекен.)
Р о б б е р. Иван Васильевич, постыдись!
М ы м р а (появляется). Иван Васильевич, миленький, что с вами?
А м е т и с т о в. Иван Васильевич, пожалуйте в столовую, вам необходимо
подкрепиться.
М ы м р а. Негодный, я буду вашим спутником, хоть вы этого не заслужили.
М е р т в о е т е л о. Пойди ты от меня к черту. Ты предатель!
М ы м р а. Противный, вы не узнаете меня? Я сидела рядом с вами за ужином.
М е р т в о е т е л о. Ну и что ж, что сидела? И она сидела. (Указывает на
Аметистова.) А
какой толк?
Р о б б е р. Опозорил ты меня навеки, Иван Васильевич. Наталья Николаевна,
примите мое
глубочайшее извинение. Вы хотите - я на колени стану!
М ы м р а. Ах, что вы, что вы!
Р о б б е р (на коленях). Не сердитесь на него. У него, в сущности, золотое
сердце. Он из
Ростова-на-Дону, домовладелец, симпатичнейшая личность. Но, понимаете,
вот...
М е р т в о е т е л о. Унижайся, унижайся, как насекомое.
А м е т и с т о в (Мымре). Наталья Николаевна, берите его под ручку. Иван
Васильевич,
пожалуйте, пожалуйте.
М е р т в о е т е л о. Спасибо тебе. Один ты порядочный человек. Я тебя
знаю, подлец,
ты из Воронежа.
Уходят.
З о я (вырастает из-под земли). Справились?
Р о б б е р. Зоя Денисовна, примите мои глубочайшие извинения, от имени
Ивана
Васильевича тоже.
З о я. Ну, какие пустяки. Бывает, бывает.
Р о б б е р. У него острое малокровие. Он из Ростова-на-Дону, шампанское
бросилось и
голову. На коленях молю у вас...
З о я. Ах, что [вы], что вы! Ну, какие пустяки. Бывает. Только... я не
знаю, как я с ним
распрощаюсь. Он плохо отдает себе отчет в происходящем...
Р о б б е р. Помилуйте, Зоя Денисовна. Я сию же секунду улажу этот вопрос.
Сколько я
вам должен?
З о я. Двести десять рублей.
Р о б б е р. Слушаюсь. Иван Васильевич тоже?
З о я. Да.
Р о б б е р. Слушаю. (Достает деньги.) Двести десять и двести десять - это
четыреста...
З о я. Двадцать.
Р о б б е р. Точно так. Какие у вас математические способности. Зоя
Денисовна! Мерси,
мерси. От имени Ивана Васильевича тоже. Ваш вечер поразителен.
За сценой гремит фокс-трот.
Зоя Денисовна, окажите мне честь. Один тур.
З о я. Ах, я стара.
Р о б б е р. Ах, что вы. Это звучит кощунственно.
Устремляется в танце с Зоей.
Херувим в позе китайского божка остается в нише. В его агатовых глазах
забота.
М а н ю ш к а (пробегает с подносом). Ты что ж, дурачок, такой скучный
сидишь?
Х е р у в и м. Я, Мануска, мало-мало думаю. Куда Газолини пропал?
М а н ю ш к а. Ну, куда пропал? Ключ в кармане был, отпер да выскочил.
Х е р у в и м. Нет, Мануска. Мы мал-мало скоро бези будем.
М а н ю ш к а. Куда там бези! (Убегает.)
А м е т и с т о в (входя). Х е р у в и м, сейчас должна прийти Алла
Вадимовна. Понял?
Задержи ее в передней и вызови меня или Зою Денисовну. Понял?
Х е р у в и м. Понял.
Аметистов исчезает. Херувим уходит за занавеску. За сценой буйно и весело,
под рояль,
поют "Светит месяц".
Г у с ь. Гусь, ты пьян. До чего ты пьян, коммерческий Директор тугоплавких
металлов,
не может изъяснить язык. Ты один только знаешь, почему ты пьян, но никому
не скажешь,
ибо мы, гуси, гордые. Вокруг тебя Фрины и Аспазии вертятся, как легкие
сильфиды, и все увеселяют тебя, директора. Но ты не весел. Душа твоя
мрачна. Почему? Ответь мне. (Манекену.) Тебе одному, манекен французской
школы, я доверяю свою тайну. Я...
З о я (внезапно). Влюблен.
Г у с ь. А, Зойка! Вот так мастерская! Ай да пошивочная. Ну, ничего,
ничего. Ты
гениальная женщина. Хочешь, я выдам тебе удостоверение - предъявительница
сего есть
действительно гениальная предъявительница. Ах, Зоя! Змея обвила мое сердце,
и я
догадываюсь, что она дрянь.
З о я. Гусь, стоит ли мучаться? Ты найдешь другую.
Г у с ь. Ах, Зоя! Покажи мне кого-нибудь, чтобы я хоть на время забыл про
нее и
вытеснил ее из своего сердца, потому что иначе в Москве произойдет
катастрофа: Гусь
разрушит на Садовой улице свою семейную жизнь с двумя малютками и уважаемой
женой...
двумя малютками, похожими на него, как червонец на червонец.
З о я. О, мой Гусь, мой старый приятель! Подожди только несколько минут, и
ты увидишь
такую женщину, что забудешь все на свете. И она будет твоя, потому что кто
же с тобой,
Гусем, может тягаться!
Г у с ь. Спасибо тебе, Зойка, за такие слова. Зойка, я хочу тебя наградить.
Сколько я
должен тебе?
З о я. Такие вечера мы устраиваем в складчину, но вы мой друг и гость. Я с
вас ничего
не возьму.
Г у с ь. Ах, ты не хочешь брать? Но а я хочу давать. Гусь широк, как Волга,
когда
пылает его душа. Зоя, бери триста рублей.
З о я. Мерси.
Г у с ь. И зови их всех, сзывай, сзывай сюда всех.
З о я (кричит). Лизанька, мадам Иванова.
Г у с ь (играет на губах кавалерийский сигнал). Я будy всех награждать.
А м е т и с т о в (вырос из-под земли). Всякий труд достоин награды.
Пардон-пардон.
Г у с ь. Администратор! Ты устроил на Садовой улице, в Москве, Париж, в
котором
отдохнула моя измученная душа! Прими!
А м е т и с т о в. Данке зэр*. (Манит пальцами кого-то из-за занавески.)
* Dankе schr. - Благодарю (нем.).
Лизанька и Иванова появляются.
Г у с ь. Вы прямо весталки. (Дает деньги.)
Л и з а н ь к а. Рады стараться, ваше превосходительство.
Г у с ь. (целует Иванову). На!
И в а н о в а. В вас есть что-то азиатское!
Г у с ь. (Лизоньке). На!
Л и з а н ь к а. Мерси.
Херувим входит.
Г у с ь. А, китаец. Получай, Херувим. Кому бы мне еще дать? Покажите мне
еще кого-нибудь, чтоб я мог его озолотить.
Манюшка появилась.
З о я. Не надо, Борис Семенович. Ваша щедрость не по советским временам.
Г у с ь. Не бойся, Зоя. Трудно Гуся выставить из денег. (Манюшке.) Светит
месяц,
говоришь? Ну, свети, свети. (Дает деньги.)
М а н ю ш к а. Мерси.
П о э т (выскакивает с криком). Лизанька, где же вы?
Г у с ь. На!
П о э т. Что вы, уважаемый Борис Семенович?
Г у с ь. Не возражать!
П о э т. Тогда разрешите, уважаемый Борис Семенович, поднести вам книжку
моих стихов.
Г у с ь. Не разрешаю! Обратись к секретарю!
А м е т и с т о в (отдернул занавеску, выводит Обольянинова). Месье
Обольянинов!
Г у с ь (Оболъянинову). На!
О б о л ь я н и н о в. Мерси. Когда изменятся времена, я вам пришлю моих
секундантов.
Г у с ь. Дам, дам, и им дам!
За сценой взрыв мужского хохота.
(Манекену.) На!
А м е т и с т о в. Маэстро, марш в честь Бориса Ссменовича.
Обольянинов играет на пианино март, под него все торжественно выходят.
А л л и л у я появился внезапно из передней, изумлен.
З о я. Что это значит, любезнейший? Как вы пробрать без звонка?..
А л л и л у я. Извиняюсь. У меня ключи от всех квартир. Ай да Зоя
Денисовна, ай да
показательная! Ну, теперь все понятно! Открыли вы, Зоя Денисовна...
З о я. Аллилуя, вы наглец! (Дает ему деньги.) Молчать! (Шепотом.) Все
уладим, Аллилуя,
не волнуйтесь.
А л л и л у я. Это другой разговор. (Исчезает.)
А м е т и с т о в (появляется). Маэстро, прошу в залу к роялю. Гости просят
уан-стэп.
О б о л ь я н и н о в. Хорошо.
З о я. Павлик, Павлик, потерпите, потерпите.
О б о л ь я н и н о в. Я терплю. Напоминают мне они.
Зоя, Аметистов и Обольянинов уходят. Тихий звонок. Херувим прибегает в
переднюю, потом таинственно обратно. Зоя пробегает в переднюю. В это время Херувим
задергивает занавеску и закрывает двери.
З о я. Ну, скорее проходите на эстраду, я вас сейчас, Аллочка, выпущу
сюрпризом для них.
А л л а (в вуали). Сюда?
З о я. Сюда.
Проходят. За сценой говор, гул.
А м е т и с т о в. Пардон-пардон. Прошу, господа.
За Аметистовым выходят: Поэт, Лизанька, Мымра, Иванова, Фокстротчик, Зоя,
Роббер под
ручку с Мертвым телом.
Пожалуйте. (Отдергивает занавеску.)
Выходит Курильщик, все усаживаются.
Р о б б е р. Вы прямо фея, Зоя Денисовна. Гениально!
М е р т в о е т е л о. Как не гениально. Нашатырным спиртом. В Ростове за
такие вещи морду бьют.
Р о б б е р. Это ужас. Зоя Денисовна, простите.
З о я (Гусю). Сюда, Борис Семенович, пожалуйста.
Усаживаются.
А м е т и с т о в (у занавеса). Сиреневый туалет! Демонстрирован на вечере
у президента
Французской Республики. Цена шесть тысяч франков. Ателье!
Херувим отдергивает занавес. На эстраде сирень.
Маэстро, прошу!
Обольянинов начинает страстный вальс.
Алла на эстраде выступает под музыку.
Г у с ь. Что такое?! Это она... Очень хорошо!..
П о э т. Очень хорошо!
В с е. Браво, очень хорошо!
А л л а. Ах!
Г у с ь. Ах! Как вам нравится этот "ах"! Очень хорошо! Замечательно. Алла
Вадимовна!
Все аплодируют
А л л а. Это вы?
Г у с ь. Нет, это мой сосед!
А л л а. Как вы попали сюда?!
Г у с ь. Как вам это понравится? А? Она спрашивает, как я сюда попал, в то
время когда
я должен спросить ее, как она сюда попала!
Р о б б е р. Вот так штука!
А л л а. Я поступила модельщицей.
Г у с ь. Модельщицей! Женщина, которую я люблю, женщина, на которой я,
Гусь-
Ремонтный, собираюсь жениться, бросив супругу и пару малюток,
очаровательных
ангелков, - она поступает в модельщицы! Да ты знаешь ли, несчастная, - да,
именно
несчастная, - куда ты поступила?
А л л а. Конечно, знаю. В ателье.
Г у с ь. Ну да. Оно пишется ателье, а выговаривается веселый дом!
В с е. Что такое, что такое, что такое?
Г у с ь. Видали вы, дорогие товарищи, такое ателье, где костюмы показывают
под музыку!
М е р т в о е т е л о. Правильно! Бей их!
А м е т и с т о в. Пардон-пардон...
П о э т. Что такое произошло?
З о я. Ага. Теперь понятно. "У меня никого нет, Зоя Денисовна, с тех пор,
как умер мой
муж..." Ах вы, дрянь, ах вы, ломака! Ведь я же вас спрашивала.
Предупреждала. Спасибо,
Аллочка, за скандал!
П о э т. В чем дело?
Р о б б е р. Понятно в чем. Хи-хи.
П о э т. Уважаемый Борис Семенович!
Г у с ь. Вон! Спасибо вам, Зоя Денисовна. Спасибо, спасибо! Вы мне в
качестве
модельщицы выставили мою невесту! Мерси.
А л л а. Я не невеста вам!
Г у с ь. Я с нею живу, между нами.
М е р т в о е т е л о. Ура!
А м е т и с т о в. Пардон-пардон, Иван Васильевич.
Р о б б е р. Интереснейшая история.
Г у с ь. Зоя, убери их всех. Убери эту рвань!
Ф о к с т р о т ч и к. Позвольте!
М ы м р а. Ах! (Обморок.)
Р о б б е р. Ну, уж вы, будьте добры, полегче, Борис Семенович!
П о э т. Это задевает достоинство!
Л и з а н ь к а. Сюрприз!
Г у с ь. Все вон!
О б о л ь я н и н о в (оборвал вальс). Что такое?
З о я. Господа, господа! Мне крайне неприятно Маленькое недоразумение, оно
сейчас
разъяснится! Господа, я очень прошу всех в зал. Александр Тарасович,
уладьте.
А м е т и с т о в. Пардон-пардон. Прошу, господа. Пожалуйте. Маэстро, в
зал! Господа,
такие происшествия нередки в высшем свете. Прошу!
З о я. Павлик, фокс-трот немедленно в зале. Мадам Иванова...
И в а н о в а (Фокстротчику). Идемте. (Обхватывает его.)
З о я. Сашка, уладь, уладь, уладь! (Исчезает, закрывает за собою дверь.)
Курильщик уходит с Херувимом. На сцене остаются Алла и Гусь, через
некоторое время
появляется Аметистов и во все время объяснения выглядывает из-за занавески.
За сценою
начинается фокс-трот, слышно, как танцуют
Г у с ь. Ателье! Ты, ты...
А л л а. А как же вы попали в это ателье?
Г у с ь. Кто? Я? Я?! Я-мужчина! Я хожу в брюках, а не в платье, на котором
разрез до
самой шеи. Я хожу сюда потому, что ты выпила из меня всю кровь! А ты? А ты
зачем?
А л л а. За деньгами.
Г у с ь. Ты это сделала сознательно?
А л л а. Совершенно сознательно.
Г у с ь. Так-с. Видали вы, граждане, сознательную женщину? Сознательные
поступки,
нечего сказать! Зачем тебе деньги?
А л л а. Я уеду за границу.
Г у с ь. Не дам!
А л л а. Вот я и хотела здесь взять.
Г у с ь. А, за границу? Как же, за границей уже все дожидаются. Отчего это
Алла
Вадимовна не едет? Президент в Париже волнуется!
А л л а. Да, волнуется. Только не президент, а мой жених.
А м е т и с т о в. Скажи пожалуйста!
Г у с ь. Кто-кто-кто? Жених? Ну, знаешь, если у тебя есть жених, тогда ты
знаешь, кто
ты? Ты - дрянь!
А л л а. Нет, я не дрянь! Не смейте оскорблять меня! Я поступила нехорошо
тем, что
скрыла это, но ведь я никак полагала, что вы влюбитесь в меня. Я хотела
взять у вас
деньги на заграницу и уехать.
Г у с ь. Бери, бери; но только оставайся!
А л л а. Ни за что! Где угодно достану и уеду!
Г у с ь. А, теперь, когда она в моих кольцах, так она в другом месте
достанет. Ты
посмотри на свои пальцы!
А л л а. Нате, нате! (Бросает кольца.)
Г у с ь. К черту кольца! Отвечай, сколько времени ты здесь?
А л л а. В первый раз сегодня.
Г у с ь. Лжешь, кобра!
А л л а. И не думаю лгать. Мне так надоело лгать.
Г у с ь. Ну, хорошо. Сию секунду слезай с этого помоста. Ты поедешь со мной
или нет?
А л л а. Нет. Не поеду!
Г у с ь. Нет? Считаю до трех. Раз, два! Ты отвечай! Считаю до десяти!
А л л а. Бросьте это, Борис Семенович! И до сорока не поеду, не люблю.
Г у с ь. Ты - проститутка!
Алла плюет в Гуся.
Г у с ь (в исступлении). Попрошу не плевать!
А м е т и с т о в. Пардон-пардон, и не курить. Разменом денег не
затруднять, через
переднюю площадку не входить! Борис Семенович...
Г у с ь. Виноват. Прошу вас выйти отсюда!
А м е т и с т о в. Пардон-пардон.
Г у с ь. Я вам говорю, виноват!
З о я (как фурия). Спасибо, спасибо! Великосветская дрянь!
А л л а. Не смейте оскорблять меня, Зоя Денисовна! Мне в голову не пришло,
что Борис
Семенович может посещать мастерскую. Туалет я вам верну.
З о я. Я вам его дарю. За глупость. Идиотка!
А л л а. Что?! Что?!
Г у с ь. Стой! Куда? За границу?
А л л а. Издохну, но сбегу!
Г у с ь. Ну, так вот. Не будь я Гусь-Ремонтный, если вы не получите шиш
вместо
заграницы. Увидите вы визу!
А л л а. Без визы удеру!
Мертвое тело в дверях.
М е р т в о е т е л о. Позвольте. Самое интересное без меня!
Р о б б е р. Иван Васильевич! (Увлекает его назад.)
За сценою фокс-трот.
Г у с ь. Без визы? Не удастся!
За сценою шум, фокс-трот оборвался.
О б о л ь я н и н о в (в дверях). Я попрошу не оскорблять женщину!
Г у с ь. Пианист, уйди.
О б о л ь я н и н о в. Простите, я не пианист!
З о я. Павлик, сейчас же играйте. Что вы делаете?
Обольянинов исчезает.
Г у с ь. Будете вы вещи на Смоленском рынке продавать! Вы попадете в
больницу, и
посмотрю я, как вы в вашем сиреневом туалете... Ах, ах...
Фокс-трот [то] обрывается, то вспыхивает вновь.
А м е т и с т о в. Алла Вадимовна, прошу. Манюшка, выпусти!
Манюшка в дверях.
Г у с ь. Алла, люблю! Алла, вернись! Я тебе визу достану! Визу... (Ложится
на ковер
ничком.)
З о я. Успокаивай, успокаивай! (Исчезает.)
А м е т и с т о в. Коврик грязный! Все устроится. Одна она, что ли, на
свете? Плюньте!
Она даже и не красива. Так, ординер*.
* ordinaire - обычная (фр.).
Г у с ь. Скройся! Оставь меня одного. Я буду тосковать.
А м е т и с т о в. Отлично, потоскуйте. Я возле вас здесь ликерчик поставлю
и папироски.
Потоскуйте. (Исчезает, закрыв двери.)
Глухо фокс-трот.
Г у с ь. Гусь тоскует. Ах, до чего Гусь тоскует! Отчего ты, Гусь, тоскуешь?
Оттого, что
ты потерпел непоправимую драму. Ах, я, бедный Борис! Всего ты, Борис,
достиг, чего
можно, и даже больше этого. И вот ядовитая любовь сразила Бориса и он
лежит, как труп
в пустыне, и где? На ковре публичного дома! Я, коммерческий директор! Алла,
вернись!
Аметистов. Пардон-пардон. Тихонечко, а то внизу пролетариат слышит.
(Скрывается.)
Г у с ь. Ах, я несчастный. Алла, вернись.
Херувим, крадучись.
Г у с ь. Уйди, я тоскую.
Х е р у в и м. Тоскуеси. Зацем тоскуеси? Ты очинь вазныи. Цего тоскуеси
мало-мало?
Г у с ь. Не могу видеть ни одного человеческого лица, только ты один
симпатичный.
Херувим, китайский человек. Печаль меня терзает, и от этого я нахожусь на
ковре.
Х е р у в и м. Пецаль? Я тозе пицяль.
Г у с ь. Ах, китаец! Чего тебе печалиться? У тебя еще все впереди. Алла!
Х е р у в и м. Мадама обманула. Все мадамы сибко нехоросие мал-мало. Ну,
сто? Другую
мадаму забираись. Много мадама на Москве.
Г у с ь. Нет, не могу я себе достать другую мадаму!
Х е р у в и м. Тебе диенге нет?
Г у с ь. Ах ты, симпатичный китаец! Разве может быть такой случай на свете,
чтобы Гусь не имел денег! Но вот одного не может голова придумать, как эти деньги
превратить в любовь! Ах, китаец мой. На, смотри.
Х е р у в и м. Сикольки много цирвонцев.
Г у с ь. Утром получил пять тысяч, а вечером такой удар, от которого я
свалился. Я лежу на большой дороге, и пусть каждый в побежденного Гуся плюет, как Гусь плюет
на червонцы! Тьфу, тьфу!
Х е р у в и м. Плюесь деньги. Смесной. У тебя деньга есть, мадама нет. У
меня мадама
есть, деньга нет. Дай погладить цервонцы.
Г у с ь. Гладь.
Х е р у в и м. А, цирвонцики, цирвончики миленьки.
Г у с ь. Как мне забыться? Алла!
Херувим ударяет Гуся под лопатку ножом. Гусь умирает.
Х е р у в и м. Цирвонци. Теплы Санхай. (Усаживает Гуся в нише в качалку и
дает в руки
трубку.)
А м е т и с т о в (выглянул). Где он ?
Х е р у в и м. Тс, я ему дал курить. Никто не ходи. Он теперь спакойни.
А м е т и с т о в. Молодец, ходя. (Исчезает.)
Х е р у в и м. Мануска, Мануска.
М а н ю ш к а. Чего тебе?
Х е р у в и м. Тс, Мануска. Сицяс-Санхай бези, бези вокзал.
М а н ю ш к а. Что ты, очумел?
За сценой Мымра поет: "Покинем, покинем кран, где мы так страдали".
Аплодисменты.
Х е р у в и м. Сицяс моклая беда будет. Цирвонци имеем.
М а н ю ш к а. Ты что такое сделал, черт?
Х е р у в и м. Гуся резал.
М а н ю ш к а. А-а-а! Дьявол! Господи Иисусе, царица Небесная!
Х е р у в и м. Беги, тебе резать будем!
М а н ю ш к а. Господи! (Исчезает с Херувимом в переднюю.)
А м е т и с т о в. Борис Семенович. Пардон-пардон. Лежите? Ну, лежите,
лежите, только как
же это он вас одного оставил? Вы с непривычки можете перекурить. Ну вот, и
ручка
холодная. А-а! Что-о?! Сукин кот! Бандит! Этого в программе не было. Как же
теперь
быть? Все засыпались, разом крышка, гроб! Херувим, Херувим! Ну, конечно:
ограбил и ходу
дал. А я-то идиот! Что теперь делать, дорогие товарищи? Деньги на текущем.
Завтра его
хватятся. Вот тебе и Ницца, вот тебе и заграница. Аминь! Чего же это я
сижу? А? Ходу!
Верный мой товарищ, чемодан. Опять с тобою вдвоем, но куда? Объясните мне,
теперь куда
податься? Судьба ты моя, судьба! Звезда ты моя горемычная! Прикупил к
пятерке-дамбле.
Ходу! Ну, Зоечка, прощай! Прощай, Зойкина квартира!
З о я. Александр Тарасович! Александр Тарасович! А... Борис Семенович.
Один? Вы не
сердитесь на меня? Я совершенно не понимаю Аллы Вадимовны. (Глухо
вскрикивает.) Что
это такое, что это такое? (Видит брошеный фрак.) Да неужели это он!
Негодяй! Судьба
моя! Манюшка, Манюшка, Манюшка! (Мечется.) И они! Это невозможно!
(Открывает дверь,
зовет.) Павел Федорович, Павел Федорович, на минутку! Господа, простите!
О б о л ь я н и н о в. Что такое, Зоечка?
З о я. Павлик, стряслась беда! Эти негодяи, китаец с Аметистовым, убили
Гуся! Ужас! И
Манюшка с ними участвовала, и, пока мы там сидели, бежали.
О б о л ь я н и н о в. Как вы странно шутите, Зоя.
З о я. Опомнитесь. Павлик! В качалке труп. Он в крови. Мы пропали!
О б о л ь я н и н о в. Позвольте, но ведь это ужасно! Нас же никто не может
обвинить в убийстве. Если эти мерзавцы... При чем же мы здесь? Я не постигаю.
З о я. Не только не могут, но наверное обвинят. Павлуша, нельзя терять ни
одной минуты!
Документ есть. Деньги в спальне. (Бросается в спальню.)
За сценой глухая музыка, изредка аплодисменты.
Обольянинов бросается вслед за Зоей. Пауза.
Из передней появляются: Пеструхин, Ванечка, Толстяк и Газолин. Все, кроме
Газолина, в смокингах и в пальто.
П е с т р у х и н. Тэкс, брекекекс.
Г а з о л и н. Херувимка всегда ножом ходит. Херувимку надо брать первого.
Т о л с т я к. Тише, не расстраивайся.
П е с т р у х и н. Это что ж, накурился?
В а н е ч к а. Да, квартирка.
П е с т р у х и н. Тише.
Прячутся в передней за занавеской.
З о я (вбегает со взломанной шкатулкой). Нет денег! Сашкина работа! Вор и
убийца...
О б о л ь я н и н о в. Зоя, я ничего не постигаю.
З о я. Некогда постигать!
О б о л ь я н и н о в. А эти гости?
З о я. Павлушка, черт с ними! Бежим! (Бросается к передней.)
П е с т р у х и н. Виноват. Попрошу не спешить, гражданочка.
З о я. Ах!
П е с т р у х и н. Мадам Пельц?
В а н е ч к а. Абсолютно. Она.
З о я. Кто это? Кто вы? Павлушка, это бандиты! Они зарезали Гуся!
В а н е ч к а. Спокойно, мадам. Никого не режем. Мы с мандатом.
З о я. А, позвольте. Я поняла! Это Уголовный Розыск.
П е с т р у х и н. Вы угадали, мадам Пельц.
В а н е ч к а. Абсолютно.
З о я. Ну, вот что. Я и Обольянинов никакого отношения к убийству не имеем.
Это
китаец. Я даже не знаю, как его зовут, - [и] негодяй Аметистов, которого я
приютила. Они
убили и бежали.
П е с т р у х и н. Кого убили?
З о я. Гуся.
Все бросаются к трупу.
Г а з о л и н. Херувимка безал!!
П е с т р у х и н. Эге-ге, Ванечка! Сразу надо было брать Херувимку.
Г а з о л и н. Ванецка, Херувимку выпустил! Ванецка!
Т о л с т я к. Тише, тише, тише, тише, не расстраивайся.
Суета.
П с с т р у х и н. Кто за дверями?
З о я. Гости, у меня именины.
П е с т р у х и н. Ага, так.
З о я. Это никакого отношения к убийству не имеет!
П е с т р у х и н. Ванечка!
В а н е ч к а (открывает двери). Ваши документы, граждане.
За сценой сразу обрывается фокс-трот.
Т о л с т я к (по телефону). Шесть шестнадцать два нуля, добавочный
одиннадцать.
Товарищ Каланчеев. Я говорю. Hv, я, я. Следователя и доктора. Садовая, 105,
квартира
104.
Из внутренних дверей высыпают гости, все.
Р о б б е р. Виноват. Тут недоразумение. Я совершенно случайно [попал]...
П о э т. Боже мой, боже мой!
Л и з а н ь к а (Мымре). Наташка, засыпались!
И в а н о в а. Вот так номер.
П е с т р у х и н. Пожалуйте, пожалуйте документики, граждане.
Суета. Фокстротчик попытался улизнуть.
Т о л с т я к. Виноват, виноват. Куда ж так спешить?
Ф о к с т р о т ч и к. Я только танцевал, видите ли...
Р о б б е р. Простите, в чем дело? Семейные именины. Это законом не
преследуется. Я сам
юрист.
Т о л с т я к. В квартирке убийство, гражданин юрист.
В с е. Что, что такое? Господа, позвольте!..
М ы м р а. Гуся убили! (Падает в обморок.)
Р о б б е р. Помилуйте, это чудовищно!
П о э т. Господи Иисусе. (Крестится.)
Суета.
И в а н о в а. Что ж делать?
Л и з а н ь к а. Сидеть будем без конца, лам-ца-дрица-а-ца-ца!
М е р т в о е т е л о (выплывает). Слава тебе господи, наконец-то! Скука
дьявольская.
Раздевайтесь, братцы, раздевайтесь, братцы. Мы сейчас такой тарарам
устроим...
Р о б б е р. Заткнись, идиот. В квартире убийство!
Суета.
П е с т р у х и н. Ванечка, осмотрите, нет ли еще кого.
В а н е ч к а (в дверях). Никого нету, сухо, товарищ Пеструхин.
Г а з о л и н. Выпустили Херувимку, выпустили Херувимку!!
З о я. Эх вы, ловкачи в смокингах, кого же вы берете?
М е р т в о е т е л о. Кого берете, товарищи, а? Раздевайтесь!
З о я. А убийцы бежали!
Т о л с т я к. Что вы, мадам. Куда это они сбегут? По СССР бегать не
полагается. Каждый
должен находиться на своем месте.
В а н е ч к а. Абсолютно.
Звонок.
П е с т р у х и н. Тише. Ванечка, впустить. Граждане, никаких разговоров о
происшествии,
за это строго ответите. Попрошу соблюдать прежнее настроение.
Звонок повторяется.
М е р т в о е т е л о. Совершенно правильно. Никаких разговоров.
Шампанского! Человек!
Ванечка впускает Аллилую.
А л л и л у я. Здрасьте, граждане. Зоя Денисовна, вечерок еще не кончился?
Соседи
обижаются.
Т о л с т я к. Вы кто такой, гражданин?
А л л и л у я. Довольно странно. Это я вас, председатель домкома, могу
спросить, кто вы
такой?
Т о л с т я к. Гуся знал?
А л л и л у я. Да что это вы, в самом деле? Я к Зое Денисовне. Пропустите,
пожалуйста.
Псструхин. Отвечай, гражданин, на вопрос.
А л л и л у я. А вы кто ж это сами-то будете? А? Гуся? Как же, как же,
знаю. Они в
нашем доме проживают, товарищи. Я, товарищи дорогие, давно начал замечать.
Подозрительная квартирка. Все как будто тихо, мирно. А вот нс нравится.
Сосет у меня
сердце и сосет. Я и сейчас, товарищи дорогие, для наблюдения прибыл.
Подозрительная
квартирка.
З о я (внезапно). Для наблюдения! Ах ты, мерзавец! Слушайте, вы! Я ему
деньги платила.
У него и сейчас в Кармане моя десятичервонная бумажка, и я знаю номер!
Аллилуя засунул в рот червонец.
Т о л с т я к. Ты что же это? Дефективный, что ли? Червонцы грызешь!
А л л и л у я. Я, товарищи, человек малосознательный, от станка. Испугался.
Т о л с т я к. Испугался. У тебя под носом Гуся режут, а ты червонцами
закусываешь,
председатель свинячий!
А л л и л у я. Господи Иисусе! (Падая на колени.) Товарищи, принимая во
внимание
темноту и невежество, как наследие царского режима, а равно также...
считать приговор
условным... Что такое говорю, и сам не понимаю.
Т о л с т я к. Поднимайся.
А л л и л у я. Товарищ...
Р о б б е р. Нельзя ли по телефону позвонить?
Т о л с т я к. Телефон отпадает.
П е с т р у х и н. Ванечка, забирайте. Граждане, пожалуйте. На лестнице,
граждане, никаких
разговоров. За это ответите.
Р о б б е р. Какие уж тут разговоры, разве что о погоде.
М е р т в о е тело. Ехать так ехать, сказал попугай. (Валится к пианино и
играет бравурный
марш.)
П е с т р у х и н. Забрать его.
З о я. Павлушка, будьте мужчиной. Я вас не брошу в тюрьме. Прощай, прощай,
моя
квартира!
Занавес
Конец
1926