Лаппа Татьяна Николаевна
- Подробности
- Родительская категория: Энциклопедия
ЛАППА, Татьяна Николаевна (в первом браке Булгакова, в третьем браке Кисельгоф), (1892-1982), первая жена Булгакова. Оставила о нем устные воспоминания, записанные рядом исследователей булгаковского творчества. Родилась 23 ноября (5 декабря) 1892 г. в Рязани в семье столбового дворянина действительного статского советника управляющего казенной палатой Николая Николаевича Лаппа. В паспорте Л. проставила себе другую дату рождения, чтобы несколько “помолодеть” (это могло помочь в поисках работы) – 6 декабря 1896 г. (она не учла также, что в XIX в., в отличие от XX, разница между старым и новым стилем – юлианским и григорианским календарем – была не 13, а 12 дней). Подлинная дата рождения Л. устанавливается по церковной записи ее брака с Булгаковым. Позднее семья Л. переехала в Саратов. С будущим писателем Л. познакомилась летом 1908 г., когда саратовская гимназистка приехала в Киев на каникулы к тетке Софье Николаевне Лаппа. С матерью Михаила, В. М. Булгаковой, тетка Л. вместе служила во Фребелевском институте – женском образовательном учреждении. В 1911 г. Л. окончила гимназию и стала работать классной надзирательницей в ремесленном училище. В августе 1912 г. поступила в Киеве на историко-филологическое отделение Высших женских курсов (Фребелевского института). 26 апреля 1913 г. Л. с Булгаковым обвенчались. Еще до брака она была беременна и сделала аборт. После свадьбы Л. оставила учебу. Летом 1916 г. вместе с мужем поехала на фронт, где работала сестрой милосердия в госпиталях в Каменец-Подольском и Черновцах, а в сентябре переехала в село Никольское Сычевского уезда Смоленской губернии, где Булгаков служил земским врачом. В это время Л. сделала второй аборт, во многом из-за морфинизма мужа. В сентябре 1917 г. переехала вместе с ним в Вязьму. В конце февраля 1918 г. вернулась с Булгаковым в Киев. Осенью 1919 г. Л. уехала к мужу во Владикавказ, где он служил военным врачом в Вооруженных силах Юга России. Летом 1921 г. вслед за Булгаковым едет в Тифлис и Батум, откуда в конце августа или начале сентября отбыла пароходом в Одессу, а затем в Киев и Москву, где в конце сентября воссоединилась с Булгаковым. В апреле 1924 г. Л. развелась с ним. После развода устроилась на курсы машинисток, однако вынуждена была оставить это занятие из-за сильных головных болей, затем училась на курсах кройки и шитья. В 1927 г., чтобы получить профсоюзный билет, работала на стройке разнорабочей. Булгаков время от времени помогал бывшей жене материально. После получения профсоюзного билета Л. работала в регистратуре поликлиники. В 1933 г. сошлась с братом бывшего друга Булгакова Ивана Павловича Крешкова Александром Павловичем, учившемся в Москве в мединституте, и в 1936 г. уехала с ним в г. Черемхово Иркутской области, где А. П. Крешков работал педиатром (их брак не был зарегистрирован). В 1945 г. переехала с матерью в Харьков. В 1946 г. окончательно разошлась со вторым мужем, который вернулся с фронта с другой женщиной. Год снимала комнату в Москве, работала библиотекарем. Вышла замуж за бывшего друга Булгакова адвоката Давида Александровича Кисельгофа и в 1947 г. уехала вместе с ним в г. Туапсе, где и скончалась 10 апреля 1982 г.
Любовь Булгакова к Л. изобиловала драматическими моментами. Родители обоих были против этой связи. Так, на Рождество 1908 г. Л. не пустили в Киев, куда она обещала приехать, а отправили в Москву к бабушке. Друг Булгакова Александр Гдешинский (1893-1951) прислал телеграмму: “Телеграфируйте обманом приезд Миша стреляется”. По воспоминаниям Л.: “Отец сложил телеграмму и отослал в письме сестре: “Передай телеграмму своей приятельнице Варе”...” Незадолго до свадьбы состоялся непростой разговор с В. М. Булгаковой, о котором Л. впоследствии вспоминала: “...Однажды я получаю записку от Варвары Михайловны: “Тася, зайдите, пожалуйста, ко мне”. Ну, я пришла. Она говорит: “Тася, я хочу с вами поговорить. Вы собираетесь замуж за Михаила? Я вам не советую... Как вы собираетесь жить? Это совсем не просто – семейная жизнь. Ему надо учиться... Я вам не советую этого делать – и так далее” (в тот момент Л. уже была беременна). Однако молодые решили пожениться, и родители смирились с этим. 30 марта 1913 г. В. М. Булгакова писала дочери Наде в Москву: “Давно собираюсь написать тебе, но не в силах в письме изложить тебе всю эпопею, которую я пережила в эту зиму: Миша совершенно измочалил меня... В результате я должна предоставить ему самому пережить все последствия своего безумного шага: 26 апреля предполагается его свадьба. Дела стоят так, что все равно они повенчались бы, только со скандалом и с разрывом с родными; так я решила устроить лучше все без скандала. Пошла к о. Александру Александровичу (Глаголеву, другу семьи Булгаковых, который и обвенчал позднее молодых. – Б. С.) (можешь представить, как Миша с Тасей меня выпроваживали поскорее на этот визит!), поговорила с ним откровенно, и он сказал, что лучше, конечно, повенчать их, что “Бог устроит все к лучшему”... Если бы я могла надеяться на хороший результат этого брака; а то я, к сожалению, никаких данных с обеих сторон к каким бы то ни было надеждам не вижу, и это меня приводит в ужас. Александр Александрович искренне сочувствовал мне, и мне стало легче после разговора с ним... Потом Миша был у него; он, конечно, старался обратить Мишино внимание на всю серьезность этого шага (а Мише его слова как с гуся вода!), призывал Божье благословение на это дело...” Интересно, что еще 20 августа 1912 г. Надя записала в своем дневнике о Булгакове и Л.: “Миша вернулся – en deux (в паре (франц.) – Б. С.) с Тасей; она поступает на курсы в Киев. Как они оба подходят друг к другу по безалаберности натур! Любят они друг друга очень: вернее – не знаю про Тасю – но Миша ее очень любит...” К этим последним словам сестра Булгакова 16 октября 1916 г. сделала следующее примечание: “Теперь я бы написала наоборот”, пояснив в записи 1940 г.: “Мишин отъезд врачом в Никольское – Тася едет с ним”. Из-за любви к Л. Булгаков в свое время забросил занятия и в 1912 г. вынужден был взять повтор курса в университете, однако после приезда возлюбленной экзамены благополучно сдал.
После развода Булгаков иногда навещал Л. Так, в 1930 г. после памятного разговора с И. В. Сталиным он, по воспоминаниям Л., изложил ей содержание беседы с диктатором: “Я просил, чтобы меня отпустили за границу. Но Сталин сказал: “Отпустить мы вас не можем, а что вы можете делать здесь?” Тогда я сказал: “Пусть меня возьмут работать во МХАТ””. Булгаков предположил, что теперь его дела пойдут лучше – и не ошибся, поскольку получил хотя бы гарантированный заработок. Отметим, что в отличие от версий разговора Булгаков – Сталин, излагаемых второй и третьей женами писателя – Л. Е. Белозерской и Е. С. Булгаковой, в изложении Л. не Булгаков отказался от предложения Сталина уехать за границу, а наоборот, Сталин не разрешил Булгакову эмигрировать.
Интересно, что, судя по всему, добрые чувства и даже любовь к Булгакову Л. сохранила до самого конца. Она вспоминала: “Крешков ревновал меня к Булгакову; порвал его рукописи, кричал – “Ты его до сих пор любишь!”...Однажды, когда я ездила к сестре, Крешков открыл стол и все, что было связано с Булгаковым уничтожил. Документы, фотографии... все”. По утверждению Л., в марте 1940 г. они со вторым мужем собирались приехать в Москву, но из-за плохой погоды перенесли поездку на апрель: “И вдруг мне Крешков газету показывает – Булгаков скончался. Приехала, пришла к Леле (сестре писателя Е.А. Булгаковой. – Б. С.). Она мне все рассказала, и что он меня звал перед смертью... Конечно, я пришла бы. Страшно переживала тогда. На могилу сходила”. Очевидно, перед смертью Булгаков хотел попросить прощения у Л., которая провела с ним самые тяжелые годы его жизни. В смоленской глуши Л. не дала мужу погибнуть от морфинизма (тогда он гонялся за ней с револьвером, требуя наркотика, и чуть не убил, запустив зажженной керосинкой). Во Владикавказе в 1920 г. Л. выходила Булгакова от тифа, а в Москве провела вместе первый, самый голодный год. Л. не имела каких-либо особых талантов или знакомств в литературно-театральных кругах, поэтому, как только Булгаков почувствовал себя писателем, он оставил ее, женившись на более интересной с точки зрения круга литературных знакомств Л. Е. Белозерской, хотя, как доказывают предсмертные слова, чувств своих к Л. не исчерпал даже через полтора десятилетия после разрыва.