“Грядущие перспективы”, фельетон
- Подробности
- Родительская категория: Энциклопедия
“ГРЯДУЩИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ”, фельетон. Опубликован: Грозный, 1919,13/26 ноября. Это – первая публикация Булгакова. Историю создания Г. п. писатель изложил в автобиографии 1924 г.: “Как-то ночью в 1919 году, глухой осенью, едучи в расхлябанном поезде, при свете свечечки, вставленной в бутылку из-под керосина, написал первый маленький рассказ. В городе, в который затащил меня поезд, отнес рассказ в редакцию газеты. Там его напечатали”. Поскольку Г. п. отличались резко антисоветским содержанием, газетную вырезку с фрагментом фельетона Булгаков наклеил в свой альбом лицевою стороной вниз, как она и сохранилась в архиве писателя.
В Г. п. Булгаков подчеркивал, что “наша несчастная родина находится на самом дне ямы позора и бедствия, в которую ее загнала “великая социальная революция””, что “настоящее перед нашими глазами. Оно таково, что глаза эти хочется закрыть. Не видеть!” В пример России автор ставит Запад, находясь под впечатлением только что просмотренного английского иллюстрированного журнала:
“На Западе кончилась великая война великих народов. Теперь они зализывают свои раны.
Конечно, они поправятся, очень скоро поправятся!
И всем, у кого, наконец, прояснился ум, всем, кто не верит жалкому бреду, что наша злостная болезнь перекинется на Запад и поразит его, станет ясен тот мощный подъем титанической работы мира, который вознесет западные страны на невиданную еще высоту мирного могущества”.
Перспективы будущего своей страны Булгаков видит здесь весьма мрачно:
“Мы опоздаем...
Мы так сильно опоздаем, что никто из современных пророков, пожалуй, не скажет, когда же, наконец, мы догоним их и догоним ли вообще. (Здесь преломилось традиционное для русской интеллигенции стремление “догнать Запад”. Оно было свойственно и коммунистическим вождям – В. И. Ленину, Л. Д. Троцкому, И.В. Сталину, Н. С. Хрущеву (1894-1971) и др. Сталин в 1931 г. провозгласил: “Задержать темпы – это значит отстать. А отсталых бьют”. Хрущев в 50-е годы выдвинул лозунг: “Догнать и перегнать Америку”, – перекочевавший затем в анекдоты. – Б.С.) Ибо мы наказаны. Нам немыслимо сейчас созидать. Перед нами тяжкая задача – завоевать, отнять свою собственную землю”.
В Г. п. утверждается: “Безумство двух последних лет толкнуло нас на страшный путь, и нам нет остановки, нет передышки. Мы начали пить чашу наказания и выпьем ее до конца”. Не исключено, что с этим связана в романе “Мастер и Маргарита” на Великом балу у сатаны чаша Воланда, в которую превратилась отрезанная голова председателя МАССОЛИТа Михаила Александровича Берлиоза. Из нее Маргарита пьет кровь предателя Барона Майгеля. Данная сцена может символизировать чашу наказания, которую пьет Россия, попавшая под власть большевиков. Характерно, что в чаше – кровь сотрудника НКВД, а сама чаша – это голова руководителя послушной идеологизированной литературы.
Автор Г. п. провозглашает:
“Расплата началась...
Нужно будет платить за прошлое неимоверным трудом, суровой бедностью жизни. Платить и в переносном, и в буквальном смысле слова.
Платить за безумство мартовских дней, за безумство дней октябрьских, за самостийных изменников, за развращение рабочих, за Брест, за безумное пользование станком для печатания денег... за все! И мы выплатим.
И только тогда, когда будет уже очень поздно, мы вновь начнем кой-что созидать, чтобы стать полноправными, чтобы нас впустили опять в версальские залы (речь идет о Версальской мирной конференции 1919 г. – Б. С.).
Кто увидит эти светлые дни?
Мы?
О нет! Наши дети, быть может, а быть может, и внуки, ибо размах истории широк и десятилетия она так же легко “читает”, как и отдельные годы.
И мы, представители неудачливого поколения, умирая еще в чине жалких банкротов, вынуждены будем сказать нашим детям:
– Платите, платите честно и вечно помните социальную революцию!”
Г. п. – единственное произведение, где Булгаков смог открыто высказать свои взгляды на дальнейшую судьбу России и на большевизм. Фельетон поднимает “вечные” проблемы русской истории и современности. Булгаковский текст обладает удивительным свойством. Если бы дата создания и публикации Г. п. и авторство Булгакова не были известны, фельетон можно было бы датировать и концом 1917 г., и 1919 г., и 30-ми годами (если допустить его публикацию в русской эмигрантской печати), и концом 80-х, и 1991 или 1996 г., а его автором назвать многих известных публицистов – от С.Н.Булгакова до В. В. Кожинова (последнего, оговоримся, только если выбросить кусок про Запад).
Булгаков в Г. п. заявляет себя решительным западником и в западных демократиях видит для России образец развития. Однако содержание и тон написанного не оставляют сомнения, что автор Г. п. уже не верил в победу белого движения и осознал, что коммунистическая власть в стране установилась надолго, на несколько последующих поколений. Правда, Булгаков чересчур оптимистически надеялся, что счастливая жизнь, может быть, наступит у внуков того поколения, которое он в “Киев-городе” (1923) назвал позднее “беспечальным” и чьи надежды на тихую и светлую жизнь были разрушены в 1917 г. Писатель разделял со всей русской интеллигенцией (а может, и со всем человечеством?) веру в светлое будущее – его неизбежно должно породить мрачное настоящее.
Причины бедственного состояния России и незавидного в тот момент состояния белых Вооруженных сил Юга России во главе с генералом А. И. Деникиным (1872-1947) названы автором Г. п. иногда абсолютно верно, а иногда – совершенно ошибочно. Действительно, активное использование денежного станка после февраля 1917 г., породившее страшную инфляцию, равно как и полный паралич Временного правительства, способствовали победе большевиков. Булгаков был сторонником “единой и неделимой России”, но именно отсутствие какой-либо национальной политики, равно как и неспособность удовлетворительно разрешить аграрный вопрос, уже в момент публикации Г. п., в ноябре 1919 г., поставило белые армии на Юге России перед катастрофой. Упорное нежелание А. И. Деникина на деле уважать широкую автономию Дона и Кубани привело к резкому падению боеспособности донских и кубанских частей, росту в них дезертирства. Отказ же от признания руководителями белого движения независимости Польши и Украины привел к тому, что осенью 1919 г. польская армия на время прекратила боевые действия против красных, а украинские войска завязали бои с деникинскими частями. Тыл ВСЮР сотрясали массовые крестьянские повстанческие движения. Булгаков в этом убедился, когда добирался из Киева на Северный Кавказ через Екатеринославскую губернию, где действовали отряды Н. И. Махно (1889-1934). Ему самому пришлось сражаться против чеченских горцев (как раз после похода на Чечен-аул, запечатленного в “Необыкновенных приключениях доктора” (1922), были созданы Г. п.). Осведомлен был Булгаков и о борьбе с белыми отрядов “зеленых” на Кубани. Все это позволило Красной Армии собраться с силами и нанести войскам Деникина решающее поражение. В конце октября – начале ноября 1919 г. части Добровольческой армии и казачьи корпуса генералов А. Г. Шкуро (Шкуры) (1887-1947) и К. К. Мамонтова (Мамантова) (1869-1920) были разгромлены в генеральном сражении в районе Воронеж – Орел – Курск. Катастрофа стала совершенно очевидной здесь уже к 9 ноября. Войска Деникина начали стремительный бег к морю, завершившийся в марте 1920 г. провальной новороссийской эвакуацией. Поэтому та часть Г. п., которая выражала казенный оптимизм, выглядела в конце ноября 1919 г. просто издевательством над читателями:
“Герои-добровольцы рвут из рук Троцкого пядь за пядью русскую землю.
И все, все – и они, бестрепетно совершающие свой долг, и те, кто жмется сейчас по тыловым городам юга, в горьком заблуждении полагающие, что дело спасения страны обойдется без них, все ждут страстно освобождения страны. И ее освободят.
Ибо нет страны, которая не имела бы героев, и преступно думать, что родина умерла...
Мы будем завоевывать собственные столицы.
И мы завоюем их. Англичане, помня, как мы покрывали поля кровавой росой, били Германию, оттаскивая ее от Парижа, дадут нам в долг еще шинелей и ботинок, чтобы мы могли скорее добраться до Москвы. И мы доберемся.
Негодяи и безумцы будут изгнаны, рассеяны, уничтожены. И война кончится”. В это время “герои-добровольцы” вместе с донцами и кубанцами со все нарастающей скоростью катились на юг. Подобный пассаж Г. п. был явной уступкой цензуре, военной и редакторской. Укажем, что в романе Юрия Слезкина (1885-1947) “Девушка с гор” (1925) главный герой, бывший врач, а потом журналист Алексей Васильевич, прототипом которого послужил Булгаков, вспоминает редактора деникинской газеты, облаченного в английский френч и утверждавшего:
“Мы должны пробуждать мужество в тяжелую минуту, говорить о доблести, о напряжении сил”. Эта редакторская установка по духу вполне совпадает с “оптимистической” частью Г. п. Однако Булгаков неслучайно упомянул англичан, давая тем самым понять неискренность собственных бодрых утешений. Ведь Англия, в отличие от Франции, уже фактически прекратила помощь белому движению, и надеяться на британскую подмогу было бесполезно. То, что будущая борьба не сулит успеха, косвенно признавалось и в следующем месте Г. п.: “Но придется много драться, много пролить крови, потому что пока за зловещей фигурой Троцкого еще топчутся с оружием в руках одураченные им безумцы, жизни не будет, а будет смертная борьба”. Булгаков давал понять, что с “безумцами” справиться не удастся.
Оптимизм некоторых, явно вымученных строк булгаковского фельетона читателей не обманул. Единственный известный пока отклик на Г. п. – статья П. Голодолинского “На развалинах социальной революции”, опубликованная в той же газете “Грозный” 15/28 ноября 1919 г., явно принадлежит ревнителю поддержания “боевого духа” любой ценой. Он обвиняет Булгакова в пораженческих настроениях и, верно почувствовав, что автор Г. п. стремится предупредить своих читателей о неизбежном торжестве большевиков в России на длительный срок, возражает ему: “...Никогда большевизму не суждено укрепиться в России, потому что это было бы равносильно гибели культуры и возвращению к временам первобытной эпохи. Наше преимущество в том, что ужасная болезнь – большевизм посетил нашу страну первой. Конец придет скоро и неожиданно. Гнев народа обрушится на тех, кто толкнул его на международную бойню. Не завоевыванием Москвы и не рядом выигрышных сражений возьмет верх добровольческая армия, а лишь перевесом нравственных качеств”. Однако Булгаков явно полагал, что одного перевеса нравственных качеств для победы недостаточно, да и не верил в наличие такого перевеса у добровольцев. Позднее, в “Красной короне” (1922) и “Беге” (1928), автор Г. п. покажет деградацию белого движения, выродившегося в “фонарную деятельность” генералов в тылу. Разложение же белого тыла автор Г. п. еще более пессимистично запечатлел в следующем фельетоне “В кафэ” (1920).
Впоследствии разочарование в союзниках, на которых в Г. п. как будто еще возлагаются надежды, сказалось в “Белой гвардии” (можно вспомнить краткую и выразительную надпись Николки Турбина: “Союзники – сволочи!”) и, косвенно в “Беге”, где филиппики в адрес стран Антанты произносят Хлудов и Белый Главнокомандующий. В этих произведениях, а также в пьесе “Дни Турбиных” Булгаков развил и более определенно заявил свою мысль о том, что большевизм в России установился надолго, заклеймив также еще раз “самостийных изменников” – сторонников С. В. Петлюры.